Седмица 7-я по Пасхе. Полный круг проповедей.

Седмица 7-я по Пасхе
Воскресение. О единосущии Отца и Сына
Неделя святых отцев Первого Вселенского Собора (325).

Ин.17:1–13

Сегодня, в воскресенье перед праздником Троицы, – память святых отцов Первого Вселенского Собора. Перед праздником Троицы мы прославляем тех, кто обличил арианскую ересь и научил нас православно исповедовать Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную.

Арианство родилось, как рождаются все лжеучения. Гордый ум говорит: «Я не могу этого понять, а значит, этого не может быть». И Арий стал учить, что истинный Бог – лишь Бог Отец, а Сын только подобен Ему. Это учение более понятно для ума, и оно увлекло многих.

Когда-то Апостол Павел сказал пастырям Церкви: «Итак, внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе кровию Своею. Ибо Я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою». Так потом и пошло, и во все времена приходилось оберегать Христовых овец от лютых волков. Именно от волков. Кто привносит ложь в учение о Боге, тот поистине губит души. Всякая ложь о Боге уродует всю духовную жизнь, и незаметно направляет человека совсем в другую сторону.

И святые Отцы Церкви на Первом Вселенском Соборе не свое личное мнение противопоставили мнению ариан, но тщательно рассмотрели Божественное Писание. А там во многих местах и прямо, и косвенно говорится о единосущии Бога Отца и Бога Сына. Вот и сегодня мы читали слова молитвы Сына к Отцу. Казалось бы, если молитва, значит, молящийся ниже того, кому молится. Но вспомним, какими словами молился Иисус, например, перед воскрешением Лазаря:

«Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня» (Ин.11:41–42). Еще прежде просьбы – уже благодарит, как будто все, о чем Он собирается просить, уже совершилось. Так и в сегодняшней молитве. Сначала Он говорит: «Отче! …прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя». То есть прославление Сына – условие прославления Отца. И тут же продолжает: «Я прославил Тебя на земле». «И ныне прославь Меня Ты, Отче». А здесь – прославление Отца – условие прославления Сына.

Также и когда Господь молится о людях, Он говорит: «Они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое». Как будто все верные всегда принадлежали только Отцу; Отец Сам все открыл им, и они должны только сохранить это. Но тут же видим, что знание об Отце люди получили только от Сына: «Я открыл имя Твое человекам», «слова, которые Ты дал Мне, Я передал им» (Ин.17:6, 8). И именно Сын должен дать им «жизнь вечную». «Они Твои», – говорит Господь о людях Божиих, и в то же время молит за них Отца, словно они только Ему, Сыну, принадлежат, и еще чужды Отцу. И здесь нет противоречия. Просто логика здесь не земная, а Божественная, небесная.

У Лиц Святой Троицы одна воля, одна жизнь. Хотя Бог Сын и принял человеческое естество, но Он остался совершенным Богом, и между Ним и Отцом, как и прежде, нет ни малейшего расстояния. Нет также ни малейшего промежутка времени между просьбой и выполнением ее. Господь просто, с полным жертвенным послушанием исповедует: «И все Мое Твое», и тут же с полным сыновним дерзновением продолжает: «и Твое Мое». И поэтому святая церковь торжественно исповедует Бога Сына единосущным Богу Отцу.

Казалось бы, что такое одно слово? Но в нем – живой источник христианской надежды. Потому что лишь Сам Бог, соединившись во Христе с человеческой природой, мог уврачевать ее, воскресить и вознести на небо.

Будем же молитвенно прославлять и благодарить тех, кто не дал помрачить истину и сохранил для нас путь к Богу во всей первоначальной чистоте.

Понедельник. О единении в свободе
Ин.14:27–15:7

Господь с разных сторон говорит о единении людей с Богом. Недавно Он привел притчу об овцах, которые знают голос пастыря и всюду следуют за ним. А сегодня – другой образ: «Я есмь виноградная лоза, а Отец Мой – Виноградарь… Я есмь Лоза, а вы ветви».

Каждое сравнение имеет свои недостатки. Овцы, хотя и наделены свободой, но не составляют с пастырем совершенного единства. А ветви, хотя и неразрывно связаны с лозой, но лишены свободы. Но Господь же молился: «Отче! … да будут едино, как Мы едино» (Ин.17:22). И сегодня мы видели, как это: и неразрывно соединиться с Лозой, и в то же время сохранить свободу. А также – как Небесный Виноградарь очищает Христовы словесные ветви.

Апостол Павел идет в Иерусалим. Идет он «по влечению Духа» (Деян.20:22), то есть Лоза питает и направляет его. Но из той же Лозы исходит и сила сопротивления. Дух Святой послал его. Но Дух Святой «по всем городам свидетельствует, говоря, что узы ждут» его (Деян.20:23). В Тире ученики «по внушению Духа говорили Павлу, чтобы он не ходил в Иерусалим» (Деян.21:4). В Кесарии некий пророк Агав «взял пояс Павлов и, связав себе руки и ноги, сказал: так говорит Дух Святой: мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме иудеи и предадут в руки язычников». Услышав это, все стали просить Павла, чтобы он не ходил в Иерусалим». Но Павел все-таки идет. Не противится ли он тем самым Божией воле?

Но предупреждать о страданиях, не значит – запрещать. Узнав о предстоящей опасности, человек, задумавший доброе дело, начинает более тщательно взвешивать все «за» и «против». И взвесив, скажет: а зачем, собственно, мне это надо? – И отложит задуманное. Значит, руководило им не желание добра, но – гордость, тщеславие или корысть, которые теперь перевесила трусость. Значит, и плода от этой ветви не могло быть. «Отец Мой – Виноградарь», – говорит Господь. «Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает».

А Павел на все отговоры, на все предостережения неизменно отвечает: «Что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за Господа Иисуса». Вот – очищенная от всяких посторонних, страстных побуждений плодоносящая ветвь истинной Лозы.

Ну а другие братья, неужели они противятся Духу, который ведет Павла на подвиг? Нет, Дух наставляет и их. Духу угодно, чтобы они дорожили своим Апостолом, как Божьим даром. Но когда «не могли уговорить его» и когда поняли, в чем он видит свое благо, то, наверное, вспомнили слова Господни: «Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу». И – «успокоились, сказавши ему: да будет воля Господня»! Так и их любовь к Павлу Виноградарь очистил, чтобы и они более приносили плода.

«Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2Кор.3:17). И рабы Господни, при всей совершенной преданности Ему, не теряют своего лица, своей неповторимости, своей свободы. Господь не превращает их в слепые орудия Своей воли. Он всегда честно и ясно ставит перед ними выбор. И они всякий раз снова и снова, трезво и сознательно, выбирают Христа.

Вторник. О единосущии Отца и Сына и Святого Духа
Ин.16:2–13

Как ни утешал Господь учеников на последней вечери, – сердца их были переполнены печалью о предстоящей разлуке. И тогда Господь сказал: «Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел: ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам». Господь обещает Утешителя. Но что может утешить о потере любимого человека? – Ничто, кроме одного: если этот человек будет нам возвращен. Так и Апостолов, потерявших дорогого Учителя, могло утешить только возвращение им Его Самого. А ведь Господь обещал истинное утешение. Значит, Утешитель Святой Дух должен был не более и не менее, как возвратить Апостолам Самого Христа. И мы знаем, что в день Пятидесятницы это и произошло.

Но Господь говорил ученикам, что даже «лучше для вас, чтобы Я пошел». И поистине так, потому что Святой Дух открыл Апостолам Иисуса Христа не только как совершенного Человека, но и как совершенного Бога, – чего они до сих пор не могли вместить.

А если так, если Бог Святой Дух может вместить в Себя Бога Сына, значит, Сам Он во всем подобен, единосущен Ему, как и Бог Сын единосущен Богу Отцу. Но все же Бог Святой Дух остается Самим Собою, остается третьим Лицом Святой Троицы. И Он не только вернул Апостолам Христа, но и Сам пришел к ним навсегда, чтобы совершать дело их очищения и освящения. Господь говорил, что Дух, «пришед, обличит мир о грехе, о правде и о суде». До этого Апостолы были еще плотскими, привязанными к миру, сердца их были окамененны. Христос, пока был на земле, Сам обличал, учил и утешал. А когда Господь отошел к Отцу и послал Апостолам Святого Духа, они уже сами Духом Святым обличали мир «о грехе» неверия в Господа Иисуса Христа. Возвещали «о правде», что Он есть истинный Сын Божий, сшедший с небес, искупивший нас от вечной погибели, и вновь восшедший к Отцу. И – «о суде», что князь мира сего, диавол, побежден и осужден, и желающим наследовать спасение уже ничто не может помешать.

И еще говорил Господь на последней вечери: «многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину».

И со дня Пятидесятницы Святой Дух непрерывно наставляет Церковь: сначала – через Апостолов, пророков, и святых учителей Церкви. А потом – через оставленные ими Писания. Причем, в Писаниях – не меньшая сила, чем в живом слове. Ведь сказано: если кто не слушает Моисея и пророков (уже заключенных в Писания), того ничто уже не вразумит: даже если кто из мертвых восстанет и явится ему (Лк.16:31).

О тщетности компромиссов

Деян.21:26–32

В Иерусалиме сначала все христиане были из иудеев, продолжавших соблюдать Моисеев закон. Они были убеждены, что выполнение закона так же необходимо для спасения, как и вера во Христа. И своей внешней жизнью они мало отличались от тех иудеев, которые Христа не приняли. Кроме того, большинство иудеев, как принявших Христа, так и не принявших, сохраняли уверенность, что их народ так и останется особым, богоизбранным народом, а другие – чем-то вроде Божьих пасынков. И поэтому когда Апостол Павел приходил в синагоги, его слушали лишь до тех пор, пока он не начинал говорить, что и язычникам должно быть проповедано слово Божие. Когда же Апостол проповедовал язычникам, то не принуждал их выполнять Моисеева закона, не отягощал тем, что уже потеряло смысл. И это тоже не нравилось иудеям.

И вот Апостол пришел в Иерусалим. Первым делом он явился к старейшинам христианской общины. В Иерусалиме было, как нигде, много его недоброжелателей. Опасаясь за его жизнь, старейшины сказали: «видишь, брат, сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона. А о тебе наслышались они, что ты всех иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих, и не поступали по обычаям. Итак, что же? Верно, соберется народ; ибо услышат, что ты пришел. Сделай же, что мы скажем тебе». И они посоветовали Павлу вместе с несколькими другими людьми совершить один иудейский обряд. Апостол согласился. Но едва иудеи увидели его в храме, они «возмутили весь народ, и наложили на него руки, крича: мужи израильские! помогите: этот человек всех повсюду учит против народа и места сего». Тут «весь город пришел в движение, и сделалось стечение народа; и, схватив Павла, повлекли его вон из храма».

Апостол решил принять участие в том, что само по себе не имело спасительного значения, и было шагом назад. Как видим, ожидаемой пользы это не принесло. Но Апостол пошел на это, во-первых, искренне желая церковного мира, а во-вторых, по послушанию. И уж конечно, не ради того, чтобы просто избежать неприятностей.

Для нас же этот случай пусть послужит предостережением. Потому что мы, если отступаем от истины, то делаем это совсем не по любви и послушанию, а по своеволию и трусости. И какие бы мы ни придумывали оправдания, – выше, чем у Апостола Павла, они не будут. А отсюда для нас должно быть совершенно очевидным, что никакое отступничество, никакое искажение истины в угоду людям, страстям, или так называемым «высшим соображениям», – никогда и никого ни к чему доброму не приведет.

Среда. О истине и о ее осколках
Ин.16:15–23

Когда Апостол Павел после своего последнего путешествия пришел в Иерусалим, он был оклеветан и чуть не растерзан толпой. Римский военачальник силой отбил его, и на следующий день поставил перед синедрионом, «желая достоверно узнать, в чем обвиняют его иудеи» (Деян.22:30). Сначала все единодушно были против Павла. Но едва он произнес всего лишь одну фразу, – тут же «произошла распря», «собрание разделилось», «сделался большой крик», всем стало не до Павла, и так он избежал суда. А перед этим он избежал побоев, вовремя открыв свое римское гражданство.

Но для чего же тогда Павел говорил на пути в Иерусалим: «Я хочу не только быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса»? Однако, далее все объясняется: «В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме». А чтобы отправиться в Рим, на суд императора, нужно и римским гражданином быть, и показать неправду иудейского суда. Павел шел в Иерусалим «по влечению духа» (Деян.20:22). Дух вел его и побуждал на те или иные действия, истинная цель которых теперь, наконец, открылась.

В синедрионе же Павел сразу понял, что судьи собрались не для того, чтобы его слушать, и что тут никого не интересует, как Христос явился ему и призвал его. Едва он начал говорить, как первосвященник «приказал бить его по устам». Павел знал, «что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев». Знал он и то, что саддукеи «говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа, а фарисеи признают и то и другое». И, чтобы прекратить это бессмысленное собрание, Павел вдруг «возгласил: мужи братия! Я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят». И мгновенно произошло разделение. Павел произнес одну из частных истин христианства. А истина, даже неполная, имеет свойство сразу входить в душу и бороться за нее. И фарисеи сразу как бы опомнились: с кем мы? с теми, кто проповедует вечную смерть? И против кого? против человека, который, как и мы, верит и в Ангелов, и в воскресение мертвых?

И в то же время истина, если она неполная, бессильна изменить душу. Всякое знание должно иметь твердую основу. Фарисеи отвергали воскресение Иисуса Христа, а между тем, только в этом событии – залог всеобщего воскресения. И поэтому, пошумев и покричав, они снова сомкнули ряды против Павла.

Христианство же начинается не с частных истин. Не с той пользы, которую оно может принести обществу, и даже не с вопросов – возможно или невозможно вообще воскресение мертвых. Оно начинается только с Самого Иисуса Христа: с Его Божества, с Его Человечества, с Его реальной жизни на земле, реальной смерти, реального Воскресения и реального Вознесения на небо. Оно начинается с Иисуса Христа, Которого любили и за Которого умирали христиане, помня Его слова: «Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек».

Весь мир пронизан частными истинами веры, как бы множеством осколков драгоценной вазы. От этого он сотрясается, враждует, проливает кровь. А познавший Христа, не станет ни с кем препираться; он просто выйдет из среды спорящих и враждующих, и пойдет за Ним. И будут в сердце живые слова Христовы: «вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. И в тот день вы не спросите Меня ни о чем».

Четверг. О совершенной радости
Ин.16:23–33

Заканчивая Свою последнюю беседу, Господь сказал: «Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам; доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна».

Когда-то Бог явился царю Соломону и сказал: «проси, что дать тебе». И Соломон просил у Него «сердце разумное, чтобы судить народ… и различать, что добро, и что зло» (3Цар.3:5, 7). Так, Соломон сначала просил, а потом получил премудрость. Но теперь выходит наоборот: Господь уже все открыл Своим ученикам, всему научил их, и вот, как венец премудрости, дал эту последнюю заповедь: «Просите»!.. – Как будто в этом единственная цель учения Христова, единственный предмет совершенной радости!

Ну, а разве не так? Разве не говорил Господь: «если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18:3)? Господь пришел, чтобы нам, которые возомнили себя взрослыми, ни в чем не нуждающимися, будто бы могущими обходиться без Отца, дать последнюю возможность – снова стать Божьими детьми, снова в простоте сердца предстоять пред Ним, как тогда, в Раю, просить, и получать бесконечно больше того, что просим.

Быть сыном великого Отца, это не обязанность, это неосуществимая мечта. А Господь вдруг открывает нам эту возможность. Он приводит нас к Отцу и, ободряюще подталкивая, говорит: «будете просить во имя Мое, и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас; ибо Отец Сам любит вас».

Кто-то из святых сказал, что не тот верит в Бога, кто просто говорит, что Он есть, а тот, кто просит и верит, что получит просимое. Между рассуждающим о Боге и молящимся Ему – огромная разница. Как для правителя Феста: иудеи спорят «о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждает, что Он жив». Ибо для просто рассуждающих о Боге Он – мертвый, а для молящихся Ему Он – живой. Ведь что происходит, когда человек в молитве призывает имя Божье? – В этот миг исчезает время и пространство, рушатся стены и преграды, становятся бессильными бесы и их пособники, и мы – пред нашим Небесным Отцом!

Но есть одно необходимое условие: «Отец Сам любит вас», – сказал Господь. Но только «потому, что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога». Да, наше право на молитву только в том, если мы Христовы, если веруем в Него, знаем о Нем, учимся у Него. У христиан принято перед молитвой осенять себя крестным знамением. Это – как краткое и исчерпывающее свидетельство о праве на молитву. Осеняя себя крестным знамением, я как бы говорю: «Вот, Отче, на этом кресте Твоим Сыном за Меня заплачено, за все мои грехи, прошлые и будущие, заплачено с лихвой. Я знаю это, всегда помню, бесконечно ценю. Прости же меня!».

«Просите и получите», – говорит Господь. Поэтому, вставая утром на молитву, скажем себе: «вот, я приступаю к самому главному делу, без которого никакие другие дела не пойдут, как должно». И среди наших дневных занятий будем помнить, что вечером предстоит во всем отчитаться перед Богом. А отходя после молитвы ко сну, радостно помыслим о том моменте, когда Господь снова воздвигнет нас «во еже утренневати и славословити» Его державу. «Просите и получите, – говорит Он, – чтобы радость ваша была совершенна»!

Пятница. О буре и надежде
Ин.17:18–26

Вынужденное путешествие Апостола Павла в Рим было очень трудным. «Многие дни не было видно ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря». Дошло до того, что «исчезла всякая надежда». Был момент, когда «корабль сел на мель: нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн». Был момент, когда корабельщики «хотели бежать с корабля». Был момент, когда воины согласились было умертвить узников, чтобы кто-нибудь, выплыв, не убежал. И среди этого ужаса только один человек – и сам сохраняет спокойствие, и другим помогает, хотя среди тех – и опытные моряки, и видавшие виды воины. А сам он – кто? – узник, всего лишенный, и отправленный на суд, который неизвестно, чем еще кончится.

Но дело в том, что Павел – один из тех, за кого Господь Иисус Христос посвятил Себя, «чтобы и они были освящены истиною», за кого Он молился перед тем, как принести Себя в жертву на всемирном жертвеннике Креста. «Отче!… Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир». Павла, как и двенадцать других, Господь послал Сам. Он явился ему и сказал: «Дерзай, Павел: ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме» (Деян.23:11). Он послал Павла, как Отец послал и Его Самого: побеждать силой Креста. Поэтому, чем более Павел унижен за Христа, тем более возвышен; чем крепче за Него связан, тем более свободен; чем больше вокруг опасностей, тем ярче видна на нем царская печать, делающая его неприкосновенным. «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино». Кажется, что Павел зависит от каждого человека, будь то воин или корабельщик. Но на самом-то деле «Бог даровал» именно ему «всех плывущих с ним», и все они обязаны вольно или невольно способствовать его делу, «да уверует мир, что Ты послал Меня».

И не случайно именно сегодня, вместе с рассказом об этом путешествии, звучит молитва Господа Иисуса Христа к Отцу. В этих двух чтениях соединено самое тяжкое и самое радостное. С одной стороны – непрерывно многие дни бушует буря, и разверзается бездна погибели. А с другой – является бездна Божественной любви. Слова молитвы Бога Сына к Богу Отцу, как ступеньки спасительной лестницы, спускаются к страждущему, чтобы он мог войти в круг этой любви. «Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня; и Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, и в них будет, и Я в них».

Эта лесенка протянута к каждому из нас. Потому что Господь молит Отца не только о Апостолах: «не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их». И Церковь сегодня учит, чтобы мы в наших бедах вспоминали именно эту последнюю молитву Бога Сына к Богу Отцу, чтобы мы не с чужих слов, а своими ушами слышали, как постоянно живет, как пульсирует и дышит эта любовь Христова к Отцу, и к верным Своим чадам.

Суббота. О прощении Петра
Ин.21:15–25

Евангелист Иоанн Богослов рассказывает о третьем явлении воскресшего Господа Иисуса Христа Своим ученикам.

Семеро, и среди них Петр, пошли ловить рыбу, и ничего в ту ночь не поймали. Наутро Господь предстал им на берегу, и велел снова закинуть сети. На этот раз они вытащили много рыбы. А когда вышли на берег, их ждала приготовленная на костре еда. Когда они обедали, Господь трижды спросил Петра, любит ли он Его?..

Читая это место, мы не можем не вспомнить другой эпизод из жизни Петра. Тоже был костер, только развели его враги Господни. Тоже неподалеку был Господь, только не воскресший, а судимый и мучимый. Тоже рядом был Иоанн Богослов, который и провел Петра во двор первосвященника. И были, по существу, те же три вопроса, только заданные врагами Иисуса. Но там Петр трижды отрекся, сказав, что даже и не знает «человека сего». А здесь – трижды сказал, что любит. И конечно же, три вопроса, которые задал ему Господь, – в самой прямой связи с теми тремя вопросами. Христос пришел на этот раз специально ради Петра, как в предыдущий раз пришел специально ради Фомы. Те три ответа лежали на Петре тяжелым грузом, и Господь пришел, чтобы развязать, наконец, его больную совесть.

Пришел Он при немногих учениках. И хотя говорил при них, но они, скорее всего, не знали, в чем тут дело, как и окружавшие Петра в саду не знали истины. Знал только Иоанн Богослов, и Господь спрашивает Петра именно при нем, так как и тогда он один был свидетелем отречения.

Когда верят, спрашивают только один раз. А тут Господь – мало того, что спрашивает трижды, но и вопросы ставит как-то странно. Сначала спрашивает о силе любви: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они»? А во второй, и в третий раз спрашивает: а вообще, «любишь ли ты Меня»? Тогда, в саду первосвященника, ему не верили, и с каждым повторным вопросом ему становилось все страшнее. После третьего он, наверное, подумал, что вот, сейчас перестанут спрашивать, и начнут бить и распинать.

Так и теперь. С каждым вопросом путь для Петра все более сужается, все теснее становится ему, так что после третьего он весьма опечалился. Он, наверное, подумал: что же это такое? Третий раз спрашивает, хотя и Сам знает, что я люблю Его. Неужели Он ни мне, ни даже Себе не верит?

А дальше – еще теснее. «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам, и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки свои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь. Сказал же это, давая разуметь, какою смертию Петр прославит Бога». Когда тебя кто-то препоясывает, ты, чтобы не мешать, простираешь руки в стороны, как на кресте. Получается, что и там страх распятия, и тут обещание того же. Господь восставил Петра и снова вывел его на тесный путь, с которого он тогда сошел. Вывел, и сказал: «Паси овец Моих» и «иди за Мною».

Церковь прославляет Петра, как первоверховного Апостола. Но здесь речь не о вручении верховенства. И чтобы в этом не было сомнений, следующие строки Евангелия говорят: «Петр же, обратившись» и увидев «идущего за ним» Иоанна Богослова, «говорит Иисусу: Господи! а он что? Иисус говорит ему: … что тебе до того»? Что тебе до других? Сейчас речь только о тебе, «ты иди за Мной». Иди, как он и шел, и продолжает идти.

Это Евангелие читается сегодня, в субботу, накануне дня Пятидесятницы, когда на учеников Христовых излился Святой Дух. Каждый из нас перед своей собственной пятидесятницей, перед тем, как был крещен и получил благодать Святого Духа, тоже трижды отвечал на вопросы священника: «отрицаешься ли сатаны и всех дел его, и всех ангел его, и всего служения его, и всея гордыни его»? Отрицаешься ли своего безбожного, богоотступнического прошлого? А потом каждый был спрошен: «Сочетаешься ли Христу», как невеста – жениху, чтобы всегда, везде, и во всем быть вместе?.. Звучит тройной, мучительный вопрос, как будто не слышат, как будто не верят. Это – чтобы до дна исчерпать твою решимость, чтобы почувствовал страх быть не услышанным и не принятым. После крещения, на тебя надели крест. И ты, когда придет время, «прострешь руки свои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь». И только потом, через помазание святым миром со словами: «Печать дара Духа Святого. Аминь», – в тебя посеяли семя Святого Духа.

И теперь надо идти за Христом, идти, не оглядываясь, независимо от того, как идут другие, и идут ли вообще.

Вспомним о наших отречениях и обетах. Еще раз переживем их, чтобы завтра благодать Святого Духа сильнее и живее коснулась нас.