22 января. Мученика Полиевкта Мелитинского. Святителя Филиппа, митр. Московского и всея России, чудотворца. Святителя Петра, еп. Севастии Армянской.

9 января по старому стилю / 22 января по новому стилю
воскресенье
Неделя 32-я по Пятидесятнице, по Богоявлении. Глас 7-й.
Поста нет.

Мч. Полиевкта (259). Свт. Филиппа, митр. Московского и всея России, чудотворца (1569).
Прп. Ионы, в схиме Петра, Киевского, чудотворца (1902). Прор. Саме́я (X в. до Р. Х.). Свт. Петра, еп. Севастии Армянской (IV). Прп. Евстра́тия чудотворца (IX).
Сщмч. Павла Никольского пресвитера (1943).

Утр. – Ев. 10-е, Ин., 66 зач., XXI, 1–14. Лит. – Недели по Богоявлении: Еф., 224 зач. (от полу́), IV, 7–13. Мф., 8 зач., IV, 12–17. Свт.: Евр., 335 зач., XIII, 17–21. Ин., 36 зач., X, 9–16*.

* Чтения свт. Филиппа читаются, если ему совершается служба.

Тропарь воскресный, глас 7:
Разруши́л еси́ Кресто́м Твои́м смерть,/ отве́рзл еси́ разбо́йнику рай,/ мироно́сицам плач преложи́л еси́,/ и апо́столом пропове́дати повеле́л еси́,/ я́ко воскре́сл еси́, Христе́ Бо́же,/ да́руяй ми́рови// ве́лию ми́лость.

Кондак воскресный, глас 7:
Не ктому́ держа́ва сме́ртная/ возмо́жет держа́ти челове́ки:/ Христо́с бо сни́де, сокруша́я и разоря́я си́лы ея́;/ связу́ем быва́ет ад,/ проро́цы согла́сно ра́дуются,/ предста́, глаго́люще, Спас су́щим в ве́ре:// изыди́те, ве́рнии, в воскресе́ние.

Тропарь Богоявления, глас 1:
Во Иорда́не креща́ющуся Тебе́, Го́споди,/ Тро́йческое яви́ся поклоне́ние:/ Роди́телев бо глас свиде́тельствоваше Тебе́,/ Возлю́бленнаго Тя Сы́на имену́я,/ и Дух в ви́де голуби́не/ изве́ствоваше словесе́ утвержде́ние./ Явле́йся, Христе́ Бо́же,// и мир просвеще́й, сла́ва Тебе́.

Кондак Богоявления, глас 4:
Яви́лся еси́ днесь вселе́нней,/ и свет Твой, Го́споди, зна́менася на нас,/ в ра́зуме пою́щих Тя:/ прише́л еси́ и яви́лся еси́,// Свет Непристу́пный.

Тропарь святителя Филиппа, глас 8:
Первопресто́льников прее́мниче,/ сто́лпе Правосла́вия, и́стины побо́рниче,/ но́вый испове́дниче, святи́телю Фили́ппе,/ положи́вый ду́шу за па́ству твою́,/ те́мже, я́ко име́я дерзнове́ние ко Христу́, моли́ за град же и лю́ди,// чту́щия досто́йно святу́ю па́мять твою́.

Кондак святителя Филиппа, глас 3:
Правосла́вия наста́вника и и́стины провозве́стника,/ златоу́стаго ревни́теля,/ Росси́йскаго свети́льника, Фили́ппа прему́драго восхва́лим,/ пи́щею слове́с свои́х разу́мно ча́да своя́ пита́юща,/ той бо язы́ком хвале́ние поя́ше,/ устна́ма же пе́ние веща́ше,// я́ко таи́нник Бо́жия благода́ти.

Тропарь мученика Полиевкта, глас 4:
Му́ченик Твой, Го́споди, Полие́вкт/ во страда́нии свое́м вене́ц прия́т нетле́нный от Тебе́, Бо́га на́шего,/ име́яй бо кре́пость Твою́,/ мучи́телей низложи́,/ сокруши́ и де́монов немощны́я де́рзости./ Того́ моли́твами// спаси́ ду́ши на́ша.

Кондак мученика Полиевкта, глас 4:
Спа́су прикло́ншу во Иорда́не главу́,/ сокруши́шася змие́в главы́.// Полие́вктова же глава́ отсе́кшаяся льсти́ваго посрами́.

Мысли свт. Феофана Затворника
(Флп.1:27–2:4; Лк.6:17–23)
Ублажает Господь нищих, алчущих, плачущих, поносимых, под тем условием, если все это Сына Человеческого ради; ублажается, значит, жизнь, окруженная всякого рода нуждами и лишениями. Утехи, довольство, почет, по слову сему, не представляют собою блага; да оно так и есть. Но пока в них почивает человек, он не сознает того. Только когда высвободится из обаяния их – видит, что они не представители блага, а только призраки его.

Душа не может обойтись без утешений, но они не в чувственном; не может обойтись без сокровищ, но они не в золоте и серебре, не в пышных домах и одеждах, не в этой полноте внешней; не может обойтись без чести, но она не в раболепных поклонах людских. Есть иные утехи, иное довольство, иной почет, – духовные, душе сродные. Кто их найдет, тот не захочет внешних; да не только не захочет, а презрит и возненавидит их ради того, что они заграждают духовные, не дают видеть их, держат душу в омрачении, опьянении, в призраках. Оттого такие вседушно предпочитают нищету, прискорб­ность и безвестность, чувствуя себя хорошо среди них, как в безопасной какой-нибудь ограде от обаяния прелестями мира. Как же быть тем, к кому все это идет само собою? Быть в отношении ко всему тому, по слову Св. апостола, как не имеющий ничего.

Полиевкт и Неарх жили во времена гонений при Деции (249–251). Они были греками по происхождению, офицерами 12-го римского легиона, размещенного тогда в городе Мелитине в Армении. Их связывала глубокая и искренняя дружба. Неарх обратился в христианство, а Полиевкт все еще поклонялся идолам, несмотря на свои многочисленные добродетели.

Первый указ о начале преследований обязывал всех военнослужащих публично принести жертвы, чтобы продемонстрировать верность официальному культу императора. Неарх c грустью сказал Полиевкту, что этот указ вскоре навсегда разделит их. Полиевкт, уже отчасти наставленный в христианской вере благодаря беседам с другом, ответил, сияя от радости: «Нет, мы не расстанемся, ибо прошлой ночью Христос, Которому ты поклоняешься, явился мне в видении, снял с меня воинский плащ, облачил в сияющую одежду и подарил крылатого коня». Полиевкт понял, что в этом видении содержалось предсказание о его скором переселении на небо, к славной когорте победоносных мучеников. Уже давно он был христианином по образу действий и расположению духа.

Ему не хватало только названия христианина и божественной печати святого крещения. Тогда Полиевкт и Неарх стали призывать друг друга презреть блага и преходящие радости этого мира ради того, чтобы получить небесное блаженство.

Неарх сказал Полиевкту, что мученичество может заменить крещение, делая христианина одним из воинов Христовых, ибо Сам Господь обитает в душе мученика. Полиевкт с этой минуты только и желал принять мученическую смерть. Он сказал Неарху: «Моя душа теперь чает только всего небесного, перед очами моей души – только Христос, и Его сияние освещает мое лицо. Так давай же условимся вместе принять мученичество. Пойдем и прочитаем императорский указ». Подойдя к табличке с указом, мужественный Полиевкт сорвал ее на глазах изумленной толпы, а затем, войдя в ряды процессии язычников, вырвал идолов из рук жрецов и разбил их на куски.

Его тут же схватили и привели на суд. Полиевкт был осужден за святотатство и подвергнут мучениям. Однако ничто не могло заставить его перестать исповедовать Христа. Палачи устали бить его, тщетно пытаясь разубедить. Тогда Полиевкта стал увещевать его тесть Феликс, правитель той области, и попытался сломить его мужество, напоминая о супруге и детях. «Какая супруга? Какие дети? – отвечал Полиевкт. – Моя мысль уже не здесь. Отныне она обращена только к небесным нетленным благам. Что же до твоей дочери, то, если она захочет идти за мной, будет блаженна. Если же нет, то погибнет с теми, кого вы называете богами».

Тогда вышла его жена Павлина и в слезах стала говорить: «Какое безумие постигло тебя? Кто соблазнил тебя настолько, что ты сокрушил двенадцать наших богов?» Полиевкт отвечал: «Если я один победил двенадцать твоих богов, значит, ты не сможешь больше найти бога здесь на земле. Павлина, тебе остается только пойти со мной и поклониться истинному Богу. Поспеши же сменить эту преходящую жизнь на жизнь вечную, небесную».

Видя, что подвижник Христов победил даже чувства к родным и этим обратил многих язычников, судьи вынесли смертный приговор.

Полиевкт радостно, с сияющим лицом шел на место казни, словно его ждало освобождение, и словом ободрял всех сопровождавших его христиан. Увидев Неарха, он приветствовал его и напомнил об обещании, которое они дали друг другу. Затем, смело склонив голову под меч, принял мученическую смерть и крещение собственной кровью. Самые благочестивые из христиан взяли тело святого Полиевкта и похоронили в Мелитине, а Неарх отер его кровь полотнищем и через год перенес мощи друга в город Кананеоты.

Святитель Филипп, Митрополит Московский , в миру Феодор, происходил из знатного боярского рода Колычевых, занимавших видное место в Боярской думе при дворе московских государей. Он родился в 1507 году. Его отец, Степан Иванович, «муж просвещенный и исполненный ратного духа», попечительно готовил сына к государственному служению. Благочестивая Варвара, мать Феодора, кончившая свои дни в иночестве с именем Варсонофия, сеяла в душе его семена искренней веры и глубокого благочестия. Юный Феодор Колычев прилежал к Священному Писанию и святоотеческим книгам, на которых зиждилось старинное русское просвещение, совершавшееся в Церкви и в духе Церкви. Великий князь Московский, Василий III Иоаннович, отец Иоанна Грозного, приблизил ко двору молодого Феодора, которого, однако, не манила придворная жизнь. Сознавая ее суетность и греховность, Феодор все глубже погружался в чтение книг и посещение храмов Божиих. Жизнь в Москве угнетала молодого подвижника, душа его жаждала иноческих подвигов и молитвенного уединения. Искренняя привязанность к нему юного княжича Иоанна, предвещавшая большое будущее на поприще государственного служения, не могла удержать в граде земном взыскующего Града Небесного.

В воскресный день, 5 июня 1537 года, в храме, за Божественной литургией, Феодору особенно запали в душу слова Спасителя: «Никто не может работать двум господам» (Мф. 6, 24), решившие его дальнейшую судьбу. Усердно помолившись Московским чудотворцам, он, не прощаясь с родными, тайно, в одежде простолюдина покинул Москву и некоторое время укрывался от мира в деревне Хижи, близ Онежского озера, добывая пропитание пастушескими трудами. Жажда подвигов привела его в знаменитый Соловецкий монастырь на Белом море. Там он исполнял самые трудные послушания: рубил дрова, копал землю, работал на мельнице. После полутора лет искуса игумен Алексий, по желанию Феодора, постриг его, дав в иночестве имя Филипп и вручив в послушание старцу Ионе Шамину, собеседнику преподобного Александра Свирского († 1533; память 30 августа). Под руководством опытных старцев инок Филипп возрастает духовно, усиливает пост и молитву. Игумен Алексий посылает его на послушание в монастырскую кузницу, где святой Филипп с работой тяжелым молотом сочетает делание непрестанной молитвы. К началу службы в храме он всегда являлся первым и последним выходил из него. Трудился он и в хлебне, где смиренный подвижник был утешен небесным знамением. В обители показывали после образ Богоматери «Хлебенный», чрез который Заступница Небесная явила Свое благоволение смиренному Филиппу-хлебнику. По благословению игумена, святой Филипп некоторое время проводит в пустынном уединении, внимая себе и Богу.

В 1546 году в Новгороде Великом архиепископ Феодосий посвятил Филиппа во игумена Соловецкой обители. Новопоставленный игумен старался всеми силами поднять духовное значение обители и ее основателей – преподобных Савватия и Зосимы Соловецких (память 27 сентября, 17 апреля). Он разыскал образ Божией Матери Одигитрии, принесенный на остров первоначальником Соловецким, преподобным Савватием, обрел каменный крест, стоявший когда-то перед келлией преподобного. Были найдены Псалтирь, принадлежавшая преподобному Зосиме († 1478) первому игумену Соловецкому, и ризы его, в которые с тех пор облачались игумены при службе в дни памяти чудотворца. Обитель духовно возрождалась. Для упорядочения жизни в монастыре был принят новый устав. Святой Филипп построил на Соловках два величественных храма – трапезный храм Успения Божией Матери, освященный в 1557 году, и Преображения Господня. Игумен сам работал как простой строитель, помогая класть стены Преображенского собора. Под северной папертью его он ископал себе могилу, рядом с могилой своего наставника, старца Ионы. Духовная жизнь в эти годы процветает в обители: учениками святого игумена Филиппа были и при нем подвизались среди братии преподобные Иоанн и Лонгин Яренгские (память 3 июля, 16 октября), Вассиан и Иона Пертоминские (память 5 и 12 июня).

Для тайных молитвенных подвигов святой Филипп часто удалялся на безмолвие в глухое пустынное место, за две версты от монастыря, получившее впоследствии название Филипповой пустыни. Но Господь готовил святого угодника для иного служения и иного подвига. В Москве о соловецком отшельнике вспомнил любивший его когда-то в отроческие годы Иоанн Грозный. Царь надеялся, что найдет в святителе Филиппе верного сподвижника, духовника и советника, который по высоте монашеской жизни ничего общего не будет иметь с мятежным боярством. Святость митрополита, по мнению Грозного, должна была одним кротким духовным веянием укротить нечестие и злобу, гнездившуюся в Боярской думе. Выбор первосвятителя Русской Церкви казался ему наилучшим.

Святитель долго отказывался возложить на себя великое бремя предстоятеля Русской Церкви. Духовной близости с Иоанном он не чувствовал. Он пытался убедить царя уничтожить опричнину, Грозный же старался доказать ему ее государственную необходимость. Наконец, Грозный царь и святой митрополит пришли к уговору, чтобы святому Филиппу не вмешиваться в дела опричнины и государственного управления, не уходить с метрополии в случаях, если царь не сможет исполнить его пожеланий, быть опорой и советником царя, как были опорой московских государей прежние митрополиты. 25 июля 1566 года свершилось посвящение святого Филиппа на кафедру Московских Святителей, к сонму которых предстояло ему вскоре присоединиться.

Иоанн Грозный, один из величайших и самых противоречивых исторических деятелей России, жил напряженной деятельной жизнью, был талантливым писателем и библиофилом, сам вмешивался в составление летописей (и сам внезапно оборвал нить московского летописания), вникал в тонкости монастырского устава, не раз думал об отречении от престола и монашестве. Каждый шаг государственного служения, все крутые меры, предпринятые им для коренной перестройки всей русской государственной и общественной жизни, Грозный стремился осмыслить как проявление Промысла Божия, как действие Божие в истории. Его излюбленными духовными образцами были святой Михаил Черниговский (память 20 сентября) и святой Феодор Черный (память 19 сентября), воины и деятели сложной противоречивой судьбы, мужественно шедшие к святой цели, сквозь любые препятствия, встававшие пред ними в исполнении долга перед Родиной и перед Святой Церковью. Чем сильнее сгущалась тьма вокруг Грозного, тем решительнее требовала его душа духовного очищения и искупления. Приехав на богомолье в Кириллов Белозерский монастырь, он возвестил игумену и соборным старцам о желании постричься в монахи. Гордый самодержец пал в ноги настоятелю, и тот благословил его намерение. С тех пор всю жизнь, писал Грозный, «мнится мне, окаянному, что наполовину я уже чернец». Сама опричнина была задумана Грозным по образу иноческого братства: послужив Богу оружием и ратными подвигами, опричники должны были облачаться в иноческие одежды и идти к церковной службе, долгой и уставной, длившейся от 4 до 10 часов утра. На «братию», не явившуюся к молебну в четыре часа утра, царь-игумен накладывал епитимию. Сам Иоанн с сыновьями старался усердно молиться и пел в церковном хоре. Из церкви шли в трапезную, и пока опричники ели, царь стоял возле них. Оставшиеся яства опричники собирали со стола и раздавали нищим при выходе из трапезной. Слезами покаяния Грозный, желая быть почитателем святых подвижников, учителей покаяния, хотел смыть и выжечь грехи свои и своих соратников, питая уверенность, что и страшные жестокие деяния вершатся им ко благу России и торжеству Православия. Наиболее ярко духовное делание и иноческое трезвение Грозного раскрывается в его «Синодике»: незадолго до смерти по его велению были составлены полные списки убиенных им и его опричниками людей, которые были затем разосланы по всем русским монастырям. Весь грех перед народом Иоанн брал на себя и молил святых иноков молить Бога о прощении его исстрадавшейся души.

Самозванное иночество Грозного, мрачным игом тяготевшее над Россией, возмущало святителя Филиппа, считавшего, что нельзя смешивать земного и небесного, служения креста и служения меча. Тем более, что святой Филипп видел, как много нераскаянной злобы и ненависти скрывается под черными шлыками опричников. Были среди них и просто убийцы, очерствевшие в безнаказанном кровопролитии, и мздоимцы-грабители, закоренелые в грехе и преступлении. Попущением Божиим история часто делается руками нечестивцев, и как бы ни желал Грозный обелить пред Богом свое черное братство, кровь, пролитая его именем насильниками и изуверами, взывала к небу. Святитель Филипп решился противостать Грозному. Это было связано с новой волной казней в 1567–1568 годах. Осенью 1567 года, едва царь выступил в поход на Ливонию, как ему стало известно о боярском заговоре. Изменники намеревались захватить царя и выдать польскому королю, уже двинувшему войска к русской границе. Иоанн Грозный сурово расправился с заговорщиками и вновь пролил много крови. Грустно было святому Филиппу, но сознание святительского долга понуждало его смело выступить в защиту казненных. Окончательный разрыв наступил весной 1568 года. В Неделю Крестопоклонную, 2 марта 1568 года, когда царь с опричниками пришел в Успенский собор, как обычно, в монашеских облачениях, святитель Филипп отказался благословить его, но стал открыто порицать беззакония, творимые опричниками: «учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати об опричнине». Обличение Владыки прервало благолепие церковной службы. Грозный в гневе сказал: «Нам ли противишься? Увидим твердость твою! – Я был слишком мягок с вами», – добавил царь, по свидетельству очевидцев.

Царь стал проявлять еще большую жестокость в преследовании всех противившихся ему. Казни следовали одна за другой. Участь святителя-исповедника была решена. Но Грозный хотел соблюсти канонический порядок. Боярская дума послушно вынесла решение о суде над Главой Русской Церкви. Над Митрополитом Филиппом был устроен соборный суд в присутствии поредевшей Боярской думы. Нашлись лжесвидетели: к глубокой скорби святителя, это были иноки из возлюбленной им Соловецкой обители, его бывшие ученики и постриженики. Святого Филиппа обвиняли во множестве мнимых преступлений, до колдовства включительно. «Я – пришелец на земле, как и все отцы мои, – смиренно отвечал святитель, готов страдать за истину». Отвергнув все обвинения, святой страдалец пытался прекратить суд, объявив о добровольном сложении митрополичьего сана. Но отречение его не было принято. Мученика ждало новое поругание. Уже по вынесении приговора о пожизненном заточении в темнице, святого Филиппа заставили служить Литургию в Успенском соборе. Это было 8 ноября 1568 года. В середине службы в храм ворвались опричники, всенародно зачитали соборное осуждение, порочившее святителя, сорвали с него архиерейское облачение, одели в рубище, вытолкали из храма и на простых дровнях отвезли в Богоявленский монастырь. Мученика долго томили в подвалах московских монастырей, ноги старца забивали в колодки, держали его в оковах, накидывали на шею тяжелую цепь. Наконец, отвезли в заточение в Тверской Отрочь монастырь. Там год спустя, 23 декабря 1569 года, святитель принял мученическую кончину от руки Малюты Скуратова. Еще за три дня святой старец предвидел окончание своего земного подвига и причастился Святых Таин. Мощи его были преданы земле первоначально там же, в монастыре, за алтарем храма. Позже совершилось перенесение их в Соловецкую обитель (11 августа 1591) и оттуда – в Москву (3 июля 1652). Память святителя Филиппа праздновалась Русской Церковью с 1591 года в день его мученической кончины – 23 декабря. С 1660 года празднование было перенесено на 9 января.

Свя­той про­рок Бо­жий Са­мей   ро­дил­ся в Си­ло­ме в цар­ство­ва­ние Со­ло­мо­на. При сыне и пре­ем­ни­ке по­след­не­го, Ро­во­аме, цар­ство Ев­рей­ское раз­де­ли­лось, при­чем ко­ле­на Иуди­но и Ве­ни­а­ми­но­во оста­лись вер­ны­ми Ро­во­аму, а про­чие де­сять ко­лен при­зна­ли ца­рем Иеро­воама, сы­на На­ва­то­ва. То­гда Ро­во­ам со­брал мно­го­чис­лен­ное вой­ско, на­ме­ре­ва­ясь си­лой воз­вра­тить под свою власть от­торг­ну­тые Иеро­воамом ко­ле­на Из­ра­иле­вы. И бы­ло от­кро­ве­ние от Гос­по­да Са­мею, че­ло­ве­ку Бо­жье­му:

– Ска­жи Ро­во­аму, сы­ну Со­ло­мо­но­ву, ца­рю Иудей­ско­му, и все­му до­му Иуди­ну и Ве­ни­а­ми­но­ву и про­че­му на­ро­ду. Так го­во­рит Гос­подь: не хо­ди­те и не на­чи­най­те вой­ны с бра­тья­ми ва­ши­ми, сы­на­ми Из­ра­иле­вы­ми; воз­вра­ти­тесь каж­дый в дом свой, ибо от Ме­ня это бы­ло.

Царь и на­род по­ви­но­ва­лись по­ве­ле­нию Гос­под­ню, и бра­то­убий­ствен­ная вой­на бы­ла предот­вра­ще­на (3Цар.12:21-24; 2Пар.11:1-4).

На пя­том го­ду цар­ство­ва­ния Ро­воама за то, что он от­сту­пил от Гос­по­да, цар­ство Иудей­ское под­верг­лось на­ше­ствию Су­са­ки­ма, ца­ря Еги­пет­ско­го; мно­го­чис­лен­ное вой­ско фа­ра­о­на взя­ло все иудей­ские кре­по­сти и под­сту­пи­ло к Иеру­са­ли­му. То­гда про­рок Са­мей при­шел к Ро­во­аму и кня­зьям Иудеи, спа­сав­шим­ся от непри­я­те­ля в сте­нах сто­ли­цы, и объ­явил им:

– Так го­во­рит Гос­подь: вы оста­ви­ли Ме­ня, за то и Я остав­ляю вас в ру­ки Су­са­ки­ма.

Услы­шав это, царь и во­жди иудей­ско­го на­ро­да сми­ри­лись и ска­за­ли:

– Пра­ве­ден Гос­подь!

По­сле то­го Са­мею, че­ло­ве­ку Бо­жье­му, бы­ло но­вое от­кро­ве­ние, ибо Гос­подь ска­зал ему:

– Они сми­ри­лись; не ис­треб­лю их и вско­ре дам им из­бав­ле­ние, и не про­льет­ся гнев Мой на Иеру­са­лим ру­кою Су­са­ки­ма; од­на­ко же они бу­дут слу­га­ми его, чтобы зна­ли, ка­ко­во слу­жить Мне и слу­жить цар­ствам зем­ным.

Про­ро­че­ское сло­во ис­пол­ни­лось. Су­са­ким ра­зо­рил Иеру­са­лим и ушел в Еги­пет, а Ро­во­ам цар­ство­вал еще две­на­дцать лет, и от­вра­тил­ся от него гнев Гос­под­ний (2Пар.12). Свя­тым про­ро­ком Са­ме­ем ве­де­ны бы­ли и за­пи­си о цар­ство­ва­нии Ро­воама.

В 1802 го­ду в се­мье Пав­ла и Пе­ла­геи Ми­рош­ни­чен­ко ро­дил­ся сын, его на­зва­ли Иоан­ном. Ро­ди­те­ли Иоан­на про­ис­хо­ди­ли из ме­щан по­са­да Крю­ко­ва Пол­тав­ской гу­бер­нии Кре­мен­чуг­ско­го уез­да. Се­мья Ми­рош­ни­чен­ко жи­ла в бед­но­сти, и ро­ди­те­ли Иоан­на не мог­ли дать ему хо­ро­ше­го об­ра­зо­ва­ния. Един­ствен­ным, че­му он на­учил­ся, бы­ло чте­ние. Как боль­шин­ство дру­гих де­тей его со­сло­вия, учил­ся чи­тать он по Ча­со­сло­ву и Псал­ти­ри. От при­ро­ды он был ода­рен Гос­по­дом вы­со­ки­ми и бо­га­ты­ми ум­ствен­ны­ми да­ро­ва­ни­я­ми и твер­дою па­мя­тью. С дет­ства он лю­бил чте­ние книг, осо­бен­но ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­ных, и чи­тал очень мно­го.
Бу­дучи с ма­лых лет весь­ма на­бож­ным, Иоанн Ми­рош­ни­чен­ко очень ча­сто по­се­щал мо­на­сты­ри и пер­во­на­чаль­но по­се­лил­ся в ка­че­стве по­слуш­ни­ка у стар­ца Се­ра­фи­ма, из­вест­но­го всей Рос­сии по­движ­ни­ка ХIХ ве­ка, жив­ше­го в Са­ров­ской пу­сты­ни Там­бов­ской епар­хии. По­слуш­ник Иоанн про­жил на по­слу­ша­нии у стар­ца во­семь лет. За это вре­мя он на­учил­ся тво­ре­нию ум­ной мо­лит­вы. То­гда и бы­ло по­ло­же­но ос­но­ва­ние его ду­хов­ной жиз­ни. Не слу­чай­ным был тот факт, что свя­той Се­ра­фим по­слал его к уче­ни­кам Па­и­сия Ве­лич­ков­ско­го. Пре­по­доб­ный Се­ра­фим бла­го­сло­вил Иоан­ну ид­ти в Брян­скую Бе­ло­бе­реж­скую пу­стынь, ку­да, со­глас­но во­ле стар­ца, он по­сту­пил по­слуш­ни­ком в 1836 го­ду. Через семь лет, в 1843 го­ду, Иоанн Ми­рош­ни­чен­ко при­нял мо­на­ше­ство с име­нем Ио­ны и в 1845 го­ду был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­ди­а­ко­на.
Про­во­дя жизнь в оби­те­ли в су­ро­вых по­дви­гах по­ста и воз­дер­жа­ния, в по­сто­ян­ной мо­лит­ве и бо­го­мыс­лии, Иона раз­вил в се­бе вы­со­кую сте­пень са­мо­углуб­ле­ния и са­мов­ни­ка­ния, тща­тель­но сле­дил за сво­ею внут­рен­нею жиз­нью и ду­хов­ным раз­ви­ти­ем. Тут же он удо­сто­ил­ся осо­бо­го ви­де­ния, по­вли­яв­ше­го на его даль­ней­шую жизнь, ко­то­рое он по­нял как ве­ле­ние Про­мыс­ла взять на се­бя де­ло устрой­ства на бе­ре­гах Дне­пра но­во­го мо­на­сты­ря. Он ре­шил уй­ти в Ки­ев.
В 1851 го­ду от­ца Иону встре­тил Ки­ев­ский мит­ро­по­лит Фила­рет, по его во­ле и же­ла­нию в ав­гу­сте то­го же го­да иеро­ди­а­кон Иона был пе­ре­ве­ден в Ки­ев­ский Ни­коль­ский мо­на­стырь. За­тем в 1858 го­ду он был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­мо­на­ха и через два го­да, в 1860 го­ду, пе­ре­ве­ден в чис­ло бра­тий Ки­е­во-Вы­ду­бец­ко­го мо­на­сты­ря, рас­по­ло­жен­но­го на од­ной из весь­ма жи­во­пис­ных окра­ин Ки­е­ва, на так на­зы­ва­е­мом Зве­рин­це. Уже в это вре­мя иеро­мо­нах Иона вы­де­лял­ся сво­ей ду­хов­ной опыт­но­стью и бла­го­че­сти­вой жиз­нью, и мно­гие ки­ев­ляне ис­ка­ли слу­чая по­лу­чить со­вет и на­став­ле­ние у от­ца Ио­ны, быть его ду­хов­ны­ми ча­да­ми.
Сре­ди мно­го­чис­лен­ных ду­хов­ных дще­рей о. Ио­ны бы­ла и су­пру­га то­гдаш­не­го ки­ев­ско­го ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра кня­ги­ня Ва­силь­чи­ко­ва, весь­ма ува­жа­е­мая от­цом Ионой, мно­го со­дей­ство­вав­шая и по­мо­гав­шая ему, осо­бен­но в по­стро­е­нии Тро­иц­кой оби­те­ли. В 1867 го­ду по­стро­е­на бы­ла де­ре­вян­ная цер­ковь во имя Свя­той Тро­и­цы, ко­то­рая в 1871 го­ду за­ме­не­на об­шир­ным и ве­ли­ко­леп­ным ка­мен­ным хра­мом. Кня­ги­ня Ва­силь­чи­ко­ва по­жерт­во­ва­ла от се­бя мо­на­сты­рю да­чу в 55 де­ся­тин зем­ли близ Ки­е­ва. С это­го же вре­ме­ни но­вый мо­на­стырь по­сте­пен­но ста­но­вит­ся круп­ным соб­ствен­ни­ком зем­ли: ча­стью – пу­тем по­жерт­во­ва­ний, ча­стью – пу­тем по­куп­ки, где мо­на­ха­ми ве­дет­ся об­раз­цо­вое сель­ское хо­зяй­ство. В ав­гу­сте 1872 го­да о. Иона воз­ве­ден в сан игу­ме­на. Ука­зом Свя­щен­но­го Си­но­да от 17 ян­ва­ря 1886 го­да о. Иона на­зна­чен на­сто­я­те­лем Ки­е­во-Ме­жи­гор­ско­го Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го мо­на­сты­ря с воз­ве­де­ни­ем в сан ар­хи­манд­ри­та. Ре­зо­лю­ци­ей Ки­ев­ско­го мит­ро­по­ли­та Иоани­кия от 9 де­каб­ря 1899 го­да отец Иона по ста­ро­сти и бо­лез­ни был уво­лен от управ­ле­ния Свя­то-Тро­иц­ким мо­на­сты­рем и остав­лен лишь на­сто­я­те­лем его.
Несмот­ря на свой пре­клон­ный – свы­ше 100 лет – воз­раст, о. Иона по­чти до по­след­них дней сво­ей зем­ной жиз­ни со­хра­нил бод­рость ду­ха и про­яв­лял при­су­щую ему энер­гию, все­це­ло на­прав­лен­ную на де­ло бла­го­устрой­ства Свя­то-Тро­иц­кой оби­те­ли. По­след­ние два го­да свой жиз­ни он стра­дал неиз­ле­чи­мой и тяж­кой бо­лез­нью, от ко­то­рой и слег в по­стель по­сле 1901 го­да.
Несмот­ря на пол­ный упа­док физи­че­ских сил, он по­чти до са­мой смер­ти при­ни­мал на­род и оста­вил всем его знав­шим вы­со­кий урок ду­хов­но­го бодр­ство­ва­ния, са­мо­от­вер­жен­но­го тру­да во сла­ву Бо­жию. Глу­бо­кий ста­рец, ве­ли­кий де­я­тель ар­хи­манд­рит Иона, в схи­ме Петр, мир­но по­чил о Гос­по­де 9 (22 по но­во­му сти­лю) ян­ва­ря 1902 го­да.
Жизнь и де­ла стар­ца Ио­ны, про­жив­ше­го свы­ше ста лет, вы­со­ко по­учи­тель­ны и на­гляд­но сви­де­тель­ству­ют, как мно­го мо­жет до­стичь при энер­гии, са­мо­от­вер­жен­ной де­я­тель­но­сти и люб­ви к де­лу че­ло­век. По­слу­шай­те, де­ти, на­ка­за­ния от­ча, и внем­ли­те ра­зу­ме­ти по­мыш­ле­ние. Дар бо бла­гий да­рую вам: мо­е­го за­ко­на не остав­ляй­те (Притч.4:1-2). Так зву­чит за­вет стар­ца. Со всей Рос­сии к о. Ионе еха­ли лю­ди, чтобы услы­шать его со­вет и по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние. Ос­но­ван­ная им Свя­то-Тро­иц­кая оби­тель на­все­гда ста­ла при­ста­нью спа­се­ния, где ца­рит дух сми­ре­ния и по­слу­ша­ния, дух ис­крен­не­го бра­то­лю­бия и все­це­лой пре­дан­но­сти во­ле Бо­жи­ей.

Пре­по­доб­ный Ев­стра­тий   про­ис­хо­дил из го­ро­да Тар­са. 20-ти лет он тай­но ушел из до­ма ро­ди­те­лей и по­се­лил­ся в Ав­га­ров­ской оби­те­ли (на Олим­пе в Ма­лой Азии). Там он про­во­дил стро­гую по­движ­ни­че­скую жизнь, пи­та­ясь толь­ко хле­бом и во­дой, но­чи же про­во­дя в мо­лит­вах. Спу­стя неко­то­рое вре­мя он был из­бран на­сто­я­те­лем оби­те­ли. В цар­ство­ва­ние ико­но­бор­ца Льва Ар­мя­ни­на (813–820) пре­по­доб­ный Ев­стра­тий, скры­ва­ясь от пре­сле­до­ва­ния, ски­тал­ся в го­рах и пу­сты­нях, а по­сле смер­ти ца­ря воз­вра­тил­ся в мо­на­стырь. Мо­лит­ва не схо­ди­ла с его уст, он непре­стан­но по­вто­рял сло­ва: «Гос­по­ди, по­ми­луй!»

Пе­ред смер­тью он дал на­став­ле­ние ино­кам: не при­вя­зы­ва­ясь к зем­ным бла­гам, по­сто­ян­но ду­мать о бу­ду­щей жиз­ни. Осе­нив се­бя свя­тым кре­стом, он про­из­нес: «В ру­ки Твои, Гос­по­ди, пре­даю дух мой» и скон­чал­ся мир­но, 95-ти лет от ро­ду.

Святитель Петр, епископ Севастийский , был братом святителей Василия Великого и Григория Нисского (память 1 и 10 января). В воспитании его принимала большое участие старшая сестра, благочестивая Макрина (память 19 июля).

Святитель Василий Великий посвятил святого Петра во пресвитера, а после смерти святого Василия он был поставлен епископом Севастии (в Армении). Святитель Петр присутствовал на II Вселенском Соборе в 381 году, созванном в Константинополе против ереси Македония.