«Участники похорон при свете фар роют могилу». 1972 год

Не секрет, что похоронное дело в нашей стране в целом и в Нижнем Новгороде в частности является одной из самых коррумпированных сфер бизнеса. Издавна все знают, что смерть близкого человека – это не только горе, но и крупные расходы, взятки, поборы и многочисленные трудности. При этом все попытки властей сделать процедуру погребения прозрачной, четко расписать нормы и правила нисколько не улучшают ситуацию.

В советские времена о кладбищенской коррупции практически никогда не писали, чтобы не портить настроение трудящимся. Но иногда эта неприятная тема все же всплывала. К началу 70-х годов вопиющие безобразия, связанные с похоронами, достигли таких масштабов, что газета «Горьковский рабочий» вынуждена была опубликовать шокирующее письмо В. Бондаренко под названием «Лыком шитое участие», которое вызвало настоящий шквал корреспонденции, звонков в редакцию и позорный скандал чуть ли не всесоюзного масштаба!

«ПОСТАВЬТЕ ГРОБ В САРАЙ»

У упомянутого гражданина умер близкий человек. Поскольку тот трудился в большом коллективе в научно-исследовательском институте и был известной личностью, была создана комиссия по организации похорон. Вошедшие в нее граждане, как и положено, обратились в спецкомбинат коммунального обслуживания, находившийся на улице Пушкина. Именно эта контора являлась в те годы главным ритуальным агентством в Горьком.

Поначалу все шло как положено. Все документы оформили в срок, оплатили услуги по прейскуранту, подали заявку на рытье могилы на новом кладбище «Румянцево», расположенном в пригороде в районе Ольгино.

Один из членов комиссии заранее отправился туда, чтобы взять номер на могилу. Вот с этой стадии и начались «приключения». «Все будет готово, можете не волноваться!» – заверил мужика землекоп, но тут же пояснил, что за рытье могилки надо сейчас же внести аванс – 20 рублей. Не успел дядя что-то возразить – дескать, услуга вроде бы уже была оплачена, да и не дороговато ли, – как работник кладбища добавил: «А после того, как выкопаем, надо будет такую же сумму добавить!»

– У нас дипломированный инженер две сотни в месяц получает, а тут 40 рублей за яму, – такая мысль промелькнула было в голове у сотрудника НИИ. Но сильный мороз, отсутствие на погосте каких-либо других землекопов, с которыми можно было поторговаться, быстро склонили инженера к тому, чтобы без лишних разговоров достать из кармана пару червонцев и вручить их землекопу. Но все это, как оказалось, были лишь «цветочки».

«И вот настал день похорон, – говорилось в письме Бондаренко. – К нашему тяжелому состоянию прибавилась еще и нервотрепка. К назначенному времени не пришел из комбината заказанный автобус. Он опоздал на час. Шофер объяснил нам, что он задержался на предыдущих похоронах из-за того, что не была готова могила. Когда на кладбище прибыла наша похоронная процессия, история с могилой повторилась.

Даже место для нее не было отведено! Пьяный землекоп, услышав наши претензии, посоветовал: «Поставьте гроб в сарай, а завтра, если мы выкопаем могилу, приедете и схороните своего покойника…»

Коменданта на месте не оказалось. Помощи ждать было неоткуда, и ничего не оставалось делать, как браться за ломы и лопаты. И вот представьте такую картину. На кладбище темно. Мороз 25 градусов, да еще и ветер сильный. А участники похорон при свете фар роют могилу…»

Корреспонденты газеты выехали на кладбище «Румянцево» и действительно увидели там картину, напоминавшую если не блокадный Ленинград, то как минимум суровое военное время. В упомянутом в письме сарае лежала целая «очередь» из покойников, которых не успели похоронить в предыдущие дни. Сами землекопы вообще отсутствовали (видимо, пропивали ранее «заработанные» деньги), а могилы лично рыл комендант кладбища вместе с очередными клиентами. При этом на то, чтобы прокопать замерзшую землю на положенную глубину, у них сил не хватало, поэтому ямы делались неглубокими, около полутора метров.

Поначалу потрясенным журналистам показалось, что подобная ситуация сложилась на отдельно взятом погосте, где еще не успели все наладить. Но позднее из писем и звонков трудящихся выяснилось, что аналогичные злоключения приходилось переживать и горьковчанам, хоронивших родственников на кладбищах «Красная Этна», «Марьина роща», «Сормовское», «Сортировочное» и других. К примеру, у Е.Я. Беловой скончалась сестра. Когда она явилась к указанному спецкомбинату, женщину окружила целая толпа водителей катафалков, настойчиво предлагавших свои услуги.

При этом каждый из них называл свои тарифы и уверял, что его машина самая подходящая, удобная и комфортабельная. В итоге Белова заплатила сразу двоим мужикам, решив, так сказать, подстраховаться. Каково же было изумление убитых горем родственников умершей, когда в назначенный час ни одна из заказанных машин не приехала. Когда прошло два часа, отчаявшиеся тетеньки отправились на ближайшую магистраль и начали «голосовать», уговаривая водителей остановившихся грузовиков подвезти гроб на кладбище.

Понятно, что у шоферов это предложение вызывало недоумение, все отказывались, но один из них, увидев в руках плачущей женщины полтинник, все же согласился!

Когда же скромная процессия, наконец, прибыла на место, оказалось, что могила еще не готова, и копать ее некому, как и тащить гроб. Комендант же развел руками, мол, ройте сами… «Могли ли мы последовать его совету, если нас было три женщины в возрасте 50 лет и старше? – жаловалась в письме Белова. – Ничего не оставалось делать, как уплатить этим мародерам 20 рублей. Даже если просили бы больше, пришлось бы занять, но отдать».

НОЧНЫЕ КОСТРЫ И ПОХОРОНЫ С ФАКЕЛАМИ

Еще большие трудности пришлось преодолеть Н. Воробьеву, хоронившему свою бабушку. Оплатив в спецкомбинате положенную квитанцию за копку могилки, тот приехал на кладбище и наивно предъявил бумажку коменданту. На что тот нагло ответил: «Квитанцию отдайте тому, кто писал. Земля промерзла на полтора метра – копайте сами». И пришлось мужику сперва ехать за дровами, потом собирать бригаду, ночью возвращаться на погост и разводить над будущей могилой костер!

Провозились в итоге до самого утра, спалили целую гору деревяшек, но к положенному времени вырыть яму все равно не смогли. А вот более заботливые коменданты сами обеспечивали нуждающихся топливом, выдавая на прогрев почвы по кучке угля или торфа. Нередко на горьковских погостах можно было видеть поистине фантастическое зрелище: глубокая ночь, светит яркая луна, в разных уголках в небо вздымаются огромные языки пламени, вокруг которых зловеще пляшут тени людей.

А вот группа студентов и преподавателей из института иностранных языков, недавно похоронившая одного из педагогов, не стала писать письма, а явилась прямо в редакцию. Помимо многочисленных взяток и прочих поборов, хамства со стороны сотрудников спецкомбината и кладбища, те особенно были возмущены состоянием ритуального транспорта. Сперва за покойником прислали ржавый и ободранный автобус, который по дороге сломался. После трех часов ожидания новой машины на лютом морозе, прибыл фургон, внутри которого уже лежали два гроба!

Оказалось, что машина везла из морга неопознанных бомжей, подлежащих захоронению на том же кладбище. «Других машин сегодня уже не будет, если не нравится, несите гроб пешком!» – заявил возмущенной процессии шофер. Когда прибыли на место, уже был темный зимний вечер, а комендант предложил уплатить за рытье могилы 50 рублей по «ночному тарифу». Потом еще двадцатник за «ночные похороны» и т.д. И термин «ночной» в данном случае не являлся преувеличением – гроб опускали в могилу за полчаса до полуночи при свете фонариков и факелов.

«Перечитывая эти письма, анализируя их, а также бесчисленные телефонные звонки в редакцию, которые раздавались все по тому же печальному поводу, невольно приходишь к мысли: если все более настойчиво и повсеместно вводятся сегодня новые советские обряды (торжественная регистрация брака, новорожденного), то почему-то такое событие в жизни человека, как прощание с близкими, отдано еще на откуп случайным людям», – подытоживал свои публикации «Горьковский рабочий».

БЕГЛЫЕ ЗЭКИ – ЗЕМЛЕКОПЫ И «ЛЕВЫЕ» КАТАФАЛКИ

Сотрудники спецкомбината оправдывали все эти безобразия в основном «аномальной» погодой. И действительно, зима 1971/1972 годов выдалась очень холодной, а сильные морозы стояли в Горьком вплоть до середины марта. Рыть промерзшую землю и впрямь было нелегко. Но на самом деле скандал вскрыл целый гнойник, зревший долгие годы.

Массовые проверки, проведенные представителями облисполкома с участием милиции и журналистов, показали, что в похоронном деле процветают сплошной бардак, разгильдяйство, воровство и коррупция. На должности землекопов, как правило, принимались совершенно случайные люди, большинство из которых официально никак не оформлялось. При этом они зарабатывали на рытье могил от 50 до 100 рублей за день, а в некоторые дни и больше.

Не удивительно, что один из землекопов на том же кладбище «Румянцево» приезжал на работу на собственной «Волге», хотя формально, согласно тогдашним законам, являлся тунеядцем. А на кладбище «Красная Этна» и вовсе долгое время трудились два уголовника, ранее сбежавших из мест заключения. Эти деятели внаглую обирали не только убитых горем людей, но и самих покойников! По ночам они раскапывали свежие могилы, снимали с мертвецов ювелирные украшения, золотые крестики, одежду и обувь. А заодно «тырили» венки, цветы и прочую кладбищенскую утварь.

Как водится, выяснилось, что в похоронах, как и других сферах советской жизни, тоже многое решают связи и блат. Кому-то коменданты отводили места в самых хороших местах (рядом с входом или вблизи от дорожки), другим, наоборот, в глубине территории, среди зарослей и куч мусора, а третьим вовсе отказывали, заявляя, что «все места уже заняты».

Ритуальный транспорт, имевшийся в распоряжении спецкомбината, находился в неудовлетворительном состоянии, долгое время не ремонтировался и не обновлялся. Исправных машин на все траурные процессии не хватало, нередко они буквально разваливались на ходу, потому то горьковчане и вынуждены были обращаться к частникам и случайным людям. Правда, слово «частник» в данном случае имело несколько иной смысл, чем в нынешние годы. Ведь получить в собственность не то что грузовую автомашину или пикап, но даже «Волгу» с кузовом «универсал», было невозможно.

Проверки показали, что в качестве «катафалков» в Горьком часто использовались обычные служебные автобусы, мебельные фургоны и грузовики, приписанные самым разным учреждениям. А на кладбище «Сортировочное» во время рейда и вовсе задержали «буханку», стоявшую на балансе… управления внутренних дел. Просто водители всех этих автомобилей в «свободное время» таким способом калымили, развозя вместо шкафов, овощей и деталей мертвецов!

После скандала, конечно же, были приняты меры по улучшению работы спецкомбината, наиболее злостные рвачи уволены, а на жуликов завели дела. Но со многими описанными выше явлениями нижегородцам, увы, приходится сталкиваться и по сей день…

Дмитрий ДЕГТЕВ     «Ленинская смена»