Константин РАЙКИН: «Я лежал в ногах у Евстигнеева»

В Нижний Новгород приезжал «Сатирикон». Знаменитый театр привез всего один спектакль, зато это был «Дон Жуан»! Два показа на сцене театра юного зрителя прошли при аншлагах. Постановку о том, как легендарный ловелас искушает судьбу, проверяя ее на прочность, осуществил Егор Перегудов. Роль Дон Жуана сыграл Тимофей Трибунцев, Сганареля - Константин Райкин.
Перед показами Константин Аркадьевич встретился с журналистами и ответил на их вопросы, а начал с искреннего признания в любви к Нижнему Новгороду и его театральной публике.
Не бывать в театре - стыдно
- Нижний Новгород - это огромный культурный центр, очень мощная краска в театральной карте России: достаточно посмотреть на театральные афиши. Здесь очень серьезное театральное училище. С его учениками - выпускниками или еще учащимися - я не раз имел дело: бывало, что кого-то из них, как бы это покультурнее сказать, переманивал в столичные театральные вузы. Вообще о вашем городе я могу говорить только хорошее, - констатировал мэтр.
- Наверняка публика в разных городах различна?
- Я особо отличаю московскую публику, потому что Москва - это целая страна. Это город с очень развитой публикой… но в некоторых районах публика чудовищна, и вообще не понимает русской речи. Это прежде всего спальные районы - для меня «спящие» относительно души. Но вообще есть мировая статистика, согласно которой в любой театр даже при постоянных аншлагах ходят менее десяти процентов населения города. Причем не регулярно ходят, а посещают в принципе: если вы один раз на спектакль сходили, вы уже входите в эти десять процентов. То есть абсолютное большинство жителей любого города вообще не посещает театры, никогда в жизни! Притом что театр - это базовый вид искусства: как литература, как живопись. Не бывать в театре так же стыдно, как не читать, хотя сейчас, говорят, не читать - почти норма. Даже мои студенты последних лет не читают, у них нет такого навыка.
Бывают города, в которых нет драматического театра. Там публика отличается. Она неплохая, нет: она более сложная. Потому что драматический театр - пусть даже там растренированные артисты и не самый лучший режиссер - приучает зрителя. Они ставят хорошую драматургию, показывают русскую классику, а там - хорошая речь, и зрители, усваивая ее невольно, начинают употреблять ее в жизни, и культура расходится по обществу эдакими кругами. В городах, где нет театров, публика медленнее «догоняет». Ты пошутил - и уже про серьезное говоришь, а они только смеяться начали. Иногда даже кажется, что слышен скрежет мозгов: люди напряжены, им трудно.
А вообще я ездить очень люблю и публику встречаю очень хорошую в нестоличных, нецентральных местах. И она меня очень зажигает.
- Какие у вас любимые места в Нижнем Новгороде? Где-то успели прогуляться?
- Не хотел бы выделять какие-то особые «любимые места». Мне просто приятно сюда приезжать. Уже успел пробежаться по Большой Покровской и увидел так много нового, как будто раньше и не бывал. Я вот в Москве живу в самом центре, и там постоянно что-то новое открывают рядом с моим домом. Так что каждый раз интересно, что еще нового увижу в очередной свой приезд?
- Например, Евстигнеева на скамеечке перед драмтеатром…
- Да, например. Я вообще как-то недавно осознал, что это Евгений Александрович, а я ведь имел честь быть его коллегой и партнером по сцене: мы играли в одном театре, в «Современнике». Я был молодым, только что взятым в труппу артистом. И несколько лет подряд, сто спектаклей кряду, я лежал в массовке в спектакле «На дне»: в ночлежке, спиной к зрителям в ногах у Евстигнеева - он был Сатиным. И снизу наблюдал, как он работает…
- Говорят, что в последние годы качество игры актеров упало. Так ли это?
- Такая проблема есть. Но она всегда была. Это когда человек не слишком добросовестно относится к своей работе. Случается, что приезжаешь куда-нибудь, а тебя ведут, предлагают угоститься, выпить. Я, разумеется, отказываюсь, потому что вечером работать спектакль. Это не обсуждается. У меня в театре подобного нет много‑много лет, но если я вдруг унюхаю что-нибудь, виновный вылетит как намыленный из театра сразу - независимо от того, кто он и что он. У нас работал один приглашенный артист - очень знаменитый, со званиями, но однажды я понял, что он чуть-чуть нетрезв, - и сразу с ним расстался. Для меня это невозможно. Да, могу выпить после работы, но работа и нетрезвость для меня несовместимы. Как у автогонщика. А тот, кто говорит, что это совместимо, - мой враг. То есть отвечаю на вопрос: добросовестных профессионалов всегда немного.
Выше гор могут быть только роли
- Константин Аркадьевич, говоря о «Дон Жуане», вы произносите следующее: «Гениальные пьесы - это вершины, которые усеяны трупами пытавшихся эти роли сыграть». Что вы имели в виду?
- Это не я сказал, а великий режиссер Питер Брук, причем сказал про Гамлета. Что «Гамлет» - это вершина, склоны которой усеяны трупами актеров и режиссеров, которые ее штурмовали. В принципе так можно сказать про любую великую пьесу. Вот вы сыграли Гамлета. Или я сыграл Сганареля. Но что значит «сыграл»? Эти роли - бездонные, бескрайние, они пожирают артиста, им сколько эмоций ни кинь, хоть умри - им все мало. Играя Гамлета, ты можешь осветить какие-то грани этой безбрежной роли, но не покорить ее до конца. Гамлет - не Джомолунгма, потому что Джомолунгма - это всего восемь тысяч восемьсот сорок восемь метров, и ты можешь, поднявшись, на верхнем метре постоять. А искусство бесконечно и бездонно. Вот в чем смысл этой фразы.
- Как бы вы охарактеризовали актеров «Сатирикона»?
- Это люди, которых я сам нанимал в театр, за судьбой которых я очень пристально и придирчиво слежу. Большинство этих артистов - мои прямые ученики, потому что я преподаю давно и делаю это не для того, чтобы отапливать космос, а чтобы ко мне приходили люди, которые живут в той же вере, в том же уставе, что и я. И поэтому я очень добросовестно их обучаю и люблю. Но… Наверное, это называется тиран. Или диктатор. Но я - добрый диктатор. Но все равно диктатор.
- Вы назвали себя диктатором. Это качество вы унаследовали от своего отца или оно является вашим жизненным приобретением?
- Честно говоря, не знаю. Если бы я не стал театром руководить, не стал бы и диктатором. В актерском деле это не нужно. А вот если руководишь чем бы то ни было, то на одной любви никогда ничего не построишь. Никогда! Даже если руководишь таким небольшим коллективом, как семья. Любовь - это важная вещь, но должен быть и страх наказания за разгильдяйство. Одним пряником, без кнута, тут не обойдешься.
Мария Федотова. Фото Александра Воложанина.