Игорь Скляр: «Если у человека есть мечта, он найдет способ ее осуществить»

Лукавый прищур, ослепительная улыбка, голос, который хочется слушать бесконечно. С первого появления на экране Игорь Скляр стал любимцем кинозрителей. Но когда они наблюдают за ним на сцене, то понимают, что именно в театре можно увидеть настоящего Скляра, более блистательного, чем в кино.

После спектакля «С наступающим…», который привёз театр «Современник», зрители долго не отпускали артистов. Снова и снова вызывали их на поклон аплодисментами и не подозревали, что в этот день Скляр проделал путь из Питера в Москву, из Москвы в Нижний, с вокзала – в театр. А потом ещё и согласился дать интервью нашей газете.

– Игорь Борисович, как вы выдерживаете такой темп?

– Мой город – это Питер, я ему никогда не изменю. В Москве я бываю только наездами. Приехал, отыграл спектакль – и скорее домой. Этот Новый год я встречал в самолёте с пластиковым стаканчиком, в котором было 20 граммов шампанского, потому что 31 декабря вечером играл этот спектакль и как ни стремился попасть домой, вернулся только в два часа ночи. Это жизнь!

– Когда в спектакле вы вдруг запели «На недельку, до второго я уеду в Комарово», я удивилась – читала, что вы не любите, когда вас ассоциируют с этой песней.

– Вовсе нет! Я никогда такого не говорил. Эта песня – моя молодость. Да, было время, когда её популярность мешала моей театральной и кинокарьере. Но песня есть, её любят и хотят слушать. Мы с её автором Игорем Николаевым выступаем с ней на одной сцене. А в спектакле её решил использовать режиссёр, чтобы показать моего героя как человека из шоу-бизнеса.

– Ваш герой в спектакле покупает квартиру в хрущёвке и обустраивает её в стиле 60-х, создавая там мир прошлого. Вы создали бы для себя такой мир?

– Ну что вы, у меня нет столько денег. Но свой дом я полностью строил сам, и в нём есть уголки, где я расположил дорогие мне предметы. Например, мандолина дедушки. Иногда я снимаю её, беру в руки и играю. Остались у меня и его старинные часы, они до сих пор идут.

– Это тот самый дедушка, что жил на Украине? Сегодня, когда между нашими странами появился барьер, вы там бываете? На ваш взгляд, наши страны смогут примириться?

– Это очень сложный вопрос. Россия, Украина, Белоруссия… Я родился в Курске, мой дед с Украины, предки с другой стороны – из Белоруссии. Да во мне столько кровей намешано, что можно долго перечислять! Всегда и везде одни государства создавались, другие исчезали, менялись границы. Не это главное. Я выступал с творческим вечером в Луганске 23 февраля 2015 года. Туда меня привели мои убеждения. И я чувствовал искренность публики, то, что меня рады видеть. Скажу одно: сейчас ни в Киев, ни в Одессу я не поеду. Да и не осталось у меня на Украине родственников.

– Где же принимают лучше?

– Я не космополит. За 25 лет объездил практически весь мир – от Токио до Калифорнии. Есть страны, в которых я хотел бы побывать только в качестве туриста. Не хочу выступать перед полуэмигрантами в Америке. Зачем? Лучше съездить к своим людям, ближе к дому.

– Нижегородцы от вас в восторге! Где-то я читала, что вы служили в армии в Горьком, да ещё и в кавалерийском полку. Но у нас такого, вроде бы, не было…

– В Горьком я два месяца служил в артиллерийской разведке, а потом меня перевели в кавалерийский полк под Москвой. А лошадей я люблю, и у меня есть свой конь. Рыжей масти, мерин. Всё, что пишут в интернете, на поверку оказывается неправдой. Сколько я про себя не читал, даже биографию правильно нигде не написали. Поэтому я никогда ничего ни про кого не читаю. А если и читаю, то делю на 16! Особенно то, что пишут про моих друзей. Иначе я бы постоянно звонил им и спрашивал: «Что, правда? Почему? Серьёзно?»

– «Только в мюзик-холле», «Мы из джаза» – почему сегодня не снимают таких музыкальных фильмов?

– Время изменилось. Если бы кто-то хотел, то снял бы. Если у человека есть мечта, он найдёт способ её осуществить. Он найдёт друзей, единомышленников, деньги на проект. Мой друг Евгений Ткачук создал под Петербургом конно-драматический театр «ВелесО» и ставит там уникальные спектакли. Я даже не могу вам рассказать, что это – это надо видеть.

– Сейчас у вас в производстве несколько картин, среди которых продолжение фильма «Екатерина. Самозванцы». История – од но из ваших давних и серьёзных увлечений, так насколько правдивы исторические фильмы?

– Всегда есть передёрнутые факты. Я их вижу и пытаюсь что-то сделать, задаю вопросы режиссёру: «Старик, понимаешь, вы показываете человека, 18-летним, а ему тут должно быть уже 90!» Но сегодня это считается нормальным и легко укладывается в концепцию фильма.

– Но почему так?

– Я считаю, что наступило время воинствующего дилетантизма, когда мало кто готов дойти до самой сути, той самой, о которой писал Пастернак. Мало кто что знает на самом деле. Все по верхам информации нахватались и считают, что этого достаточно. А по верхам плавает сами знаете что. И получается, что именно из него пытаются слепить всё. А профессиональных людей становится всё меньше, к сожалению…

– Так и в театры приходят те, кто практически ничего не умеет в профессии.

– Сейчас везде появились платные актёрские отделения. Я не понимаю, как это – учить актёра за деньги. Но мне говорят: «Ну что ты, ведь бывает, что человек находит своё призвание только к 40 годам» – и приводят примеры великих. Но я этого не приемлю. Когда я поступал, конкурс был тысяча человек на место. Учились только самые талантливые, а не за деньги…

– В школах сегодня тоже мало чему учат бесплатно.

– Моя школа была очень давно, и я даже примерно не представляю, что сейчас входит в программу. И поколение стало другое. Мой сын не понимает, почему я был дико расстроен, когда меня из-за плохого поведения в школе не приняли первым в пионеры. А принимали в последнюю волну с двоечниками. Он искренне не понимает, в чём проблема.

– Как вы отнеслись к тому, что он выбрал карьеру священника?

– Он ещё не священник, и не знаю, станет ли. После философского факультета он учился на актёрском отделении в ЛГИТМИКе, который окончили мы с женой. Сейчас служит в Софийском соборе. У него хорошие актёрские данные, но я уважаю его выбор.

– Те, кто видел вас только на киноэкране, поражаются тому, какой вы на сцене. Только вот возможность такая выпадает не всем. Что для вас театр?

– Главное в жизни. Без театра актёру трудно называть себя актёром. Часто те, кто мелькает в сериалах, приходят в театр, и оказывается, что на сцене они ничего не умеют. Это совершенно другой жанр, в котором нужно гораздо больше уметь, знать, думать. Иногда спрашивают, не надоедает 25 лет играть одну и ту же роль? Нет, не надоедает! Надоедает тому, кто халтурит. Хороший театр – это добровольное рабство. Мир, в котором все живут одной семьёй. А кино – это другое. Туда ты приходишь сам с собой, со своим языком. Совпадёт ли он с языком остальных, никто не знает.

– Что важно для вас в творчестве, кроме кино и театра?

– Музыка. Я никогда с ней не расставался. 22 октября вместе с ансамблем Jazz Classic Community мы играем двухчасовую джазовую программу. Есть непонятный мне самому жанр: мы с писателем Евгением Водолазкиным вместе читаем по книге главы его романа «Брисбен». Жизнь не стоит на месте. Нужно пробовать новое. Если тебя в жизни что-то не устраивает, есть другие театры, кино, друзья, надёжные партнёры, которые иногда становятся даже ближе, чем родственники. И есть зал, который всегда разный. Четыреста человек, которых во время спектакля надо организовать в одно чувство. Пусть оно будет длиться всего пять секунд, но оно будет! Главное – помнить, что публика всегда права.